Шолохов Михаил Александрович

02 февраля 2019

Абэ Иосие побывала в гостях у Шолоховых в 1935 году. В то время Абэ Иосие была всего лишь скромной сотрудницей японского посольства в Москве (занималась технической работой –  стенографией и машинописью), однако по заданию популярного в Японии журнала брала интервью у  знаменитостей из числа советской творческой интеллигенции.
– Встретили меня с радушием и подкупающей простотой. С первого же часа я стала как бы своим человеком в семье, – рассказывала о той поездке годы спустя уже известный в Японии музыкант Абэ Иосие советскому писателю и публицисту Леониду Кудреватых.

А в своем первом  очерке о Шолохове Абэ Иосие под впечатлением от этой поездки нарисовала такой его портрет: «Во всех его суждениях и поведении ощущается благородный характер. (…) Трудно понять, откуда у молодого писателя (Шолохов и Абэ были почти ровесники. – М.К.) такая сдержанность, простота в характере. Особенно нас поражает его скромность. Сколько с ним ни разговаривай, он не выскажет ни малейшего намека на самодовольство».
Шолохов показал Иосие Иосидзовне родные места, они побывали на Дне урожая в местном колхозе. Японская гостья услышала, что все казаки, независимо от возраста, называют Шолохова отцом этого колхоза. Это сильно ее поразило.

Знакомство продолжилось перепиской, встречами в Москве. Абэ Иосие рассказывала Леониду Кудреватых, что, приезжая в Москву, Михаил Александрович  звонил ей, и она, забыв обо всем,  бежала к Шолоховым.
Это подтверждается и воспоминаниями дочери Шолохова – Светланы Михайловны: «Помню, я тогда была школьница, мы с ней весело проводили время – ходили в парк отдыха, катались на каруселях и на чертовом колесе, много шутили и смеялись. Иосие Абэ была очень мягкой, доброй, вежливой и интеллигентной женщиной, она бегло говорила по-русски».
Прошлой осенью сотрудники Шолоховского музея-заповедника принимали двух необычных посетительниц – Киоко Танаку и Йоко Оцуку. Эти японки  не просто путешествовали по знаковым  для российской культуры местам. Они задались целью пройти по маршрутам Абэ-сан. Так Киоко Танака, ее ученица, хотела не только почтить память дорогой своей наставницы, но и, возможно, собрать новые  сведения о ее жизни.

За несколько лет до этой поездки Киоко Танака обратилась с просьбой к японскому русисту Хияме Синьити и российской японистке Людмиле Ермаковой с просьбой помочь написать о тех страницах жизни наставницы, которые могли бы вызвать отклик у российских читателей. Этот очерк опубликовали в «Ежегоднике Японии». В нем есть то, о чем  многим советским друзьям Абэ Иосие, включая Шолохова, вряд ли могло быть известно.

В Советский Союз Абэ Иосие приехала в конце 1932 года молодой вдовой. У нее было пятеро детей. После внезапной кончины мужа его семья отлучила Иосие от них. Со своими детьми она смогла встретиться лишь на склоне лет. Что было тому причиной – Абэ-сан окружающим не рассказывала, и для Киоко Танаки было бы верхом непочтительности задавать наставнице такие вопросы.
Молодая вдова чувствовала, что художественно одарена. Ее согревала честолюбивая мечта стать первой японской женщиной-поэтом, пишущей стихи на классическом китайском языке. Однако, сделав первые шаги в этом направлении, Иосие поняла, что китайский язык  не ее стихия. Она обучилась стенографии, поступила на работу в Министерство иностранных дел,  была командирована в Советский Союз. И так сложилось, что именно в СССР Абэ Иосие нашла свое призвание.

Однажды в Москве она услышала звуки арфы, и они ее словно околдовали. Стала осваивать этот инструмент. Брала уроки у знаменитой арфистки Ксении Эрдели, которой, к несчастью, принесла беду. Когда мужа Эрдели арестуют по подозрению в шпионаже, в его деле будет фигурировать имя этой японской ученицы…

В беседе с Леонидом Кудреватых годом своего возвращения на родину Абэ Иосие назвала 1937-й. По крайней мере, так прозвучало в переводе с японского. Эта дата встречается и в других авторитетных российских  источниках. На самом же деле, как свидетельствует ее ученица, Абэ Иосие Москву  покинула действительно в 1937-м. Но домой приехала лишь спустя несколько лет.
Свой отъезд из СССР она связывала с ухудшением советско-японских отношений и нарастающей здесь  волной репрессий. Ощущала, что общение с сотрудником японского посольства для ее советских друзей стало опасным делом. Под разными благовидными предлогами они уклонялись  от встреч.
Абэ Иосие, попросив у Эрдели рекомендательное письмо к известному французскому арфисту, поехала в Париж. В 1944-м, когда стало ясно, что во французскую столицу вот-вот войдут союзные войска, японское посольство рекомендовало своим гражданам отправляться в Берлин. Домой, в Японию, Абэ-сан ехала уже после его падения, по Транссибу.

В Токио она не только смогла профессионально заниматься любимым делом (играла в симфоническом оркестре), но и создала при Токийском университете искусств первую в Японии школу игры на арфе.
А Шолоховы прибыли в Японию в мае 1966-го. Вишни в Токио, вероятно, уже отцвели. Но было много других радостей. Прежде всего – радости встреч с благодарными читателями. Во время пребывания Шолоховых в Японии  там вышло  новое издание «Тихого Дона». Абэ Иосие была главным гидом Шолоховых, радовалась теплой встрече писателя на своей родине. Репортажи о поездках Шолохова по Японии печатались на первых полосах японских СМИ, его приглашали принять участие в радио- и телепередачах.

Во время одного из телеинтервью Шолохова попросили рассказать о тех негативных сторонах японской жизни, которые бросились ему в глаза. Он ответил как мудрец.  Сказал, что непонятного для него много. Что же до негатива… Не для того он проделал столь далекий путь в Японию, чтобы выискивать  здесь какой-то негатив.